Новости – Общество

Общество

«А летом на природе сплю с друзьями»

Постояльцы Центра социальной адаптации в холле учреждения Фото: Марина Сенина

Как живется зимой бездомным в Центре социальной адаптации и за его пределами

Марина Сенина

5 февраля, 2014 15:25

12 мин

В комплексе трех небольших двухэтажных зданий молочного цвета по улице Нормандия-Неман, 22 располагается Центр социальной адаптации. Его двери всегда открыты перед каждым, кто остался без крыши над головой.

– Наше учреждение существует с 2003 года. Раньше, до 1999 года, это здание принадлежало протезно-ортопедическому предприятию, — рассказывает Олег Зименков, директор «Центра социальной адаптации для лиц без определенного места жительства и занятости». — В среднем за год мы принимаем в этих стенах около 600 таких постояльцев.

В центре два отделения: постоянного и временного проживания. В отделении долгосрочного пребывания бездомные имеют право проживать не более шести месяцев в году. Когда этот срок истекает, людей определяют в интернат, если есть показания и, что немаловажно, желание, а также в дома престарелых или инвалидов. В отделение временного проживания в основном приходят люди, которые точно желают встать на ноги и все для этого делают. Срок пребывания здесь ограничен месяцем.

В отделении постоянного проживания числится 25 человек. Это нетрудоспособные инвалиды и пенсионеры. Утром они покидают тесные спальни, в которых вплотную друг к другу стоят металлические кровати с разноцветным постельным бельем. В комнатках помещается человек по восемь-десять. Несмотря на тесноту, в спальнях порядок и чистота: на тумбочках ни пылинки, вещи аккуратно сложены.

После посещения ванной комнаты бездомные отправляются завтракать в столовую. Она в центре социальной адаптации тоже маленькая, но уютная. Несколько прямоугольных столиков, на завтрак чаще всего каша, кисель и черный хлеб.

– Девушки нас кормят хорошо! Даже четыре раза в день! Еда съедобная, — рассказывает местный обитатель Борис Гайдащук.

Тарелки быстро пустеют, постояльцы направляются в просторную гостиную с телевизором. Это самая любимая комната. Рассевшись по длинным кожаным кушеткам, собратья по несчастью начинают рассказывать истории из жизни, травят байки, говорят о том, как попали в центр и как думают жить дальше.

– Пришел из армии в 1977 году. Женился. Построил домик. Двоих детей родил. А потом развелся с женой. Супруга попросила продать домик и деньги отдать детям. Я согласился. Жена ушла жить к родителям, а мне некуда было деться. Я долгое время снимал комнату в общежитии у друга, но после конфликта с ним остался без крыши над головой. Стал выпивать и оказался вскоре здесь: из больницы направили. Живу в центре уже почти неделю, — рассказывает 58-летний Борис Гайдащук. — Мне здесь нравится.

В то же время Борис, по его словам, хотел бы найти работу и постоянное жилье. Сам себя Борис Гайдащук называет непризнанным инвалидом. Однажды он обморозил ноги и некоторое время даже не мог ходить без посторонней помощи. Долгие годы бездомный получал выплаты по группе, но теперь их сняли. Однако ноги, по его словам, ходить от этого лучше не стали.

– За шесть месяцев мы активно проводим ряд работ с посетителями нашего учреждения: восстанавливаем потерянные документы, помогаем оформить группы инвалидности, оказываем им помощь в поисках работы, — сообщает Олег Зименков. — К сожалению, люди не могут проживать в нашем центре вечно. Все потому, что он был создан с целью оказания именно первой помощи человеку, который попал в трудную жизненную ситуацию.

– А у меня дом сгорел. Полностью. Даже досточки не осталось. Один жил в доме. Дети разъехались уже давно, а после пожара брать к себе меня не захотели. Да и зачем я им? Вот и поступил сюда недавно,— рассказывает, потирая костыль, другой обитатель центра, дед Анатолий.

Сейчас у пенсионера есть крыша над головой и еда. Дед говорит, что ему комфортно. Подоконник в комнате, где спит пенсионер, заставлен горшками с зелеными растениями, рядом кровать со свежим постельным бельем — его меняют ежедневно. Единственное, что тревожит деда Анатолия — мысли о том, что на старости лет он оказался не нужным родным детям и вынужден проводить дни в казенном доме.

Перемещения постояльцев в центре никто не ограничивает. При этом обычный маршрут большинства жителей ограничивается лишь перемещениями между спальней, душем, столовой и гостиной. Во дворе центра лавочки и беседка, но прогуливающихся здесь сейчас нет.

– Я вот не хожу гулять. На улице холодно. Лучше здесь посижу, книжку можно в комнате полистать. Нагулялся уже по двадцатиградусному морозу,— рассказывает Сергей, кивая на отмороженные пальцы рук.

В обед все постояльцы центра снова отправляются в столовую. Там их ожидает суп и горячий чай. После еды все вновь разбредаются на
исходные позиции до полдника, а после него и до ужина. Последнего постояльцы, по их признанию, ждут особенно сильно: на ужин им подают самое вкусное, обычно это картофельное пюре с котлетами.

– Да, вот так все дни почти и проходят, скучно бывает. А что делать? На улицу тащиться? Я выхожу только когда сильно нужно куда-то сходить. Например, работу поискать, — говорит Валерий Силаков.

В отделении краткосрочного пребывания живут трудоспособные граждане. Они могут находиться в центре не более одного месяца. Появляются такие бомжи в центре социальной адаптации обычно к вечеру — работают. Сегодня здесь живет восемь человек.

– Те, кто живут месяц, не питаются в столовой. У них есть возможность приготовить себе все самостоятельно на кухне. Есть и плита, и чайник, и холодильник. Стирают и меняют свое белье они так же — самостоятельно, — говорит Олег Зименков.

Владимир недавно вышел из тюрьмы. Уже несколько дней он пытается устроиться на работу. Но его не устраивают вакансии, предлагаемые центром занятости населения, который активно сотрудничает с центром соцадаптации. Причина тому — маленькая зарплата. Мужчина страдает от сахарного диабета. Каждый день он делает себе уколы. На шприцы Владимир тратит все выплаты по группе инвалидности. Вынужден экономить даже на шприцах: одним делает два укола.

– Сейчас устроюсь, заработаю денег и сниму себе комнатушку. Сюда пришел, потому что больше некуда было идти. Но жить бомжем вечно я не собираюсь, — говорит Владимир.

Олег Зименков рассказывает, что в учреждении было множество случаев, когда люди, покинув центр социальной адаптации, возвращались к обычной жизни.

В частности, он вспомнил о Светлане Макаровой. Женщина проживала во временном отделении центра социальной адаптации. После того, как нашла себе работу, смогла вернуться к нормальной жизни:

– История у меня обычная. Вышла из тюрьмы. Дом мой сожгли злорадствующие. Пришла в центр. Пожила там, нашла работу, стала получать зарплату. Я уборщицей работаю. Больше никуда не берут. Ушла из центра и стала снимать комнату в квартире. Она небольшая, конечно, но зато почти своя.

Женщина отмечает, что работать уборщицей для нее не тяжело. Светлана рада тому, что не стала «постоянным» бомжем, имеет возможность трудиться и ни от кого не зависеть.

У дверей супермаркета стоит Михаил, он плохо одет и просит милостыню. Спрашиваю его, как он спасается от холодов в такие морозы. Бомж говорит, что если сильно замерзает, то заходит в магазин и греется. Первое время продавцы его прогоняли, но с наступлением сильных морозов сжалились и разрешили греться внутри у дверей.

– Ночевать иногда хожу в подъезд дома на Комсомольской. Местные меня там уже запомнили. Поначалу местные бабки меня зашугивали, ментов вызывать собирались, боялись, что я их грабить буду. А сейчас просто ворчат и все. Иногда ночевать приходится и на трубах. Но это редко. А летом на природе сплю с друзьями, — рассказывает Михаил Иванов.

По словам Михаила, денег, которые удается насобирать за день, ему едва хватает на бутылку и закуску. Считает, что это копейки, но менять ничего, кажется, не собирается. Задаю вопрос, почему он не идет в центр социальной адаптации:

– Делать там нечего! Я был там два раза и оба раза сбежал. Курить нельзя, пить нельзя, ни черта нельзя! Карты даже нельзя! Что там, сидеть и в потолок плевать? — Михаил возмущен.

Друзья бездомного тоже бомжи. Они не расстаются уже пять лет: вместе ночуют, вместе выпивают. Попрошайничают, правда, по разным местам, чтобы не создавать друг другу конкуренцию. Друзья Михаила, как сообщает мужчина, тоже бывали в центре социальной адаптации. Там им не понравилось: никакой свободы.

– А были случаи, когда кто-то из ваших знакомых бездомных замерзал на морозе?

– Были. И не раз. В прошлом году Славка околел. Мы тогда ночевали на стройке заброшенной, что на поле за микрорайоном. Выпили вечером, чтобы согреться. А утром я подхожу к нему, к Славке, толкаю, толкаю его, а он не просыпается. Околел. Еще и Тимофеевич — хороший мужик был, помер. Но он, правда, не замерз. Просто повалился и помер. Черт его знает, от чего. А за эту зиму пока никто из моих не замерзал, — говорит Михаил.

Михаил признается, что попал на улицу из-за выпивки: когда-то у него была семья, а потом он стал пить, и супруга его выгнала. За имущество Михаил бороться не стал, а пошел «гулять». Гуляет Михаил уже десять лет.

– В центр попадают в основном люди, которым крупно не повезло в жизни: случилась трагедия, например, дом сгорел; совершили глупость и попали в тюрьму: вышли и никому не стали нужными, — рассказывает замглавврача больницы имени Семашко Галина Петровичева. — К сожалению, есть и другие бомжи, не попадающие в него. Это те, которые привыкли к скитальческой жизни и не желают с ней расставаться.

Галина Петровичева отмечает, что «бомжи-скитальцы» не задерживаются в центре даже на день после того, как их направляют сюда из больницы. Многие бездомные и вовсе упорно отказываются ехать в центр, а заставить сделать это их никто не имеет права.

Возле мусорного контейнера по переулку Ягодному стоит женщина, укутанная во что-то грязное и бесформенное, и роется в железном баке. Татьяна ищет в контейнере «еще хоть какие-нибудь тряпки», чтобы не замерзнуть. Спрашиваю ее про центр, рассказываю, что там тепло, есть душ и еда:

– Я не знала, что у нас есть центр какой-то. А где он вообще? — удивленно интересуется сорокалетняя Татьяна. — Узнаю, может, меня тоже возьмут. Тем более, если это бесплатно, что не пожить-то?

Рассказываю ей, что там даже восстанавливают документы и помогают в поиске работы. Выражение лица Татьяны неожиданно меняется.

– Не, ну его. Мне нежелательно тогда. Зачем мне вообще документы, если жилья-то все равно своего нет и не будет? — говорит Татьяна. — Почему нежелательно? Да вам какая разница?

Живет Татьяна в одном из заброшенных домов по улице 2-ая Посадская. Там она организовала себе койко-место. Бывает, Татьяна ночует и в подъездах, которые забывают закрыть, и в холле больницы, из которой никто ее не может выгнать. Зарабатывает на жизнь сбором вторсырья, картона и алюминиевых банок.

– У нас за каждый квартал проходит по 100-104 бомжа. За год в больницу поступает человек 500. Всем мы оказываем необходимую медицинскую помощь. Зимой, да и всегда, когда холод на улице, нам жалко выгонять бомжей на улицу. Они остаются греются, — рассказывает Галина Петровина.

– К большому сожалению, в нашей области нет специальных пунктов и площадок, придя на которые, бомжи могли бы отогреться, выпить горячего чая и просто отдохнуть. Нет и патрульных машин, которые собирали бы бездомных. Да и количество людей, оставшихся без крова, невозможно подсчитать, — говорит замначальника управления социальной защиты населения по Орловской области Галина Дергачева.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе